Tapochkin пишет:

---

И не побрезгуешь?

---

Занавеска чистая, я проверила

Tiona пишет:

---

Занавеска чистая, я проверила

---

У тебя же их нет дома!?

Tapochkin пишет:

---

У тебя же их нет дома!?

---

Неужто сперли по твоей наводке пока я тут развлекаюсь?

Tiona пишет:

---

Неужто сперли по твоей наводке пока я тут развлекаюсь?

---

У Тионы все идет дома по спирали:
Что не спёрли в прошлый год, в этом поспирали.

Tiona пишет:

---

Поскольку все подрочили, можно уже пожрать

---

ты ж не знаешь, чем всё закончилось. может, народ еще в процессе. не торопи события.

TilEulenspiegel пишет:

---

ты ж не знаешь, чем всё закончилось. может, народ еще в процессе. не торопи события.

---

Акстись,народ расстегивать не успевает, а ты тут удовольствие растягиваешь

Ladyde пишет:

---

Некоторые люди скользят по твоей жизни, как капли воды по стеклу - так красиво наблюдать... И не остаётся следов...
Некоторые — алмазной гранью вырезают на твоём жизненном пути узоры, и ты становишься совершенно другим. Такие прекрасные узоры! Но как же больно...
А кто-то просто садится рядом с тобой... и вы молчите... и пахнет яблоками и дождём... А в душе твоей горит свеча и звучит музыка Шопена...

... красиво сказано и верно...

---

а, главное - без враньяправда. Своя, правда )

Сообщение было изменено 05 июля 2018 в 10:37

Tiona пишет:

---

Акстись,народ расстегивать не успевает, а ты тут удовольствие растягиваешь

---

вот теперь всё

Tiona пишет:

---

Занавеска чистая, я проверила

---

румынская разведка такая, да )

https://youtu.be/8gh72Rl6Emw

Как у меня? Да, всё как раньше.
Наутро - кофе, бутерброды,
Работа, дом… полнеет чаша
Живу, мудрею год от года.

Бывает, думаю, зачем всё?
По плану отпуск, средства, цели…
Мне рассказали, ты развёлся.
А помнишь?.. Оба мы хотели

Вдвоём с тобою просыпаться.
Сильней карьеры, новой люстры,
Машины, дачи, туфель глянца …
К чему я это? Знаешь, пусто…

Сто лет прошло, а ты всё тот же,
И смотришь на меня как раньше
/Мурашки россыпью по коже/
Упрямый взгляд, ни тени фальши.

Ты не забыл. Я не забыла…
Уткнуться бы в родные плечи,
Мы наломали дров, мой милый,
И чёрт побрал бы эту встречу...

из нета

Ladyde пишет:

---

из нета...

---

ссылочку
скинь, плиз

Song2 пишет:

---

ссылочку
скинь, плиз

---

На любой бабский форум зайди, там этого говна залейся

Tiona пишет:

---

На любой бабский форум зайди, там этого говна залейся

---

свистеть - не мешки ворочать линки по́стить

Покрепче кофе…......Сахара не надо.....
Пусть будет вкус такой же, как в душе...
Тут предлагают горы шоколада…....
А мне бы слов твоих… Тех вкусных, как драже..
Бордовое «люблю» с оттенком спелой вишни.....
С волшебным вкусом… пряное - «тебя»...
Чтоб воск свечи от нежности оплывшей ..
Скатился каплей меда - «Ты - моя…»....
Мне б алую горошинку «скучаю»...
С клубнично-ярким привкусом «хочу»..
Запив глотком горячего желанья...
Прижаться сердцем к сильному плечу..
И чтобы поцелуи звездопадом....
Горошинками – сладкими драже..
Покрепче кофе…можно с шоколадом....
С любимым вкусом слов твоих в душе....

из нета

Ladyde пишет:

---

Покрепче кофе…......Сахара не надо.....
Пусть будет вкус такой же, как в душе...
Тут предлагают горы шоколада…....
А мне бы слов твоих… Тех вкусных, как драже..
Бордовое «люблю» с оттенком спелой вишни.....
С волшебным вкусом… пряное - «тебя»...
Чтоб воск свечи от нежности оплывшей ..
Скатился каплей меда - «Ты - моя…»....
Мне б алую горошинку «скучаю»...
С клубнично-ярким привкусом «хочу»..
Запив глотком горячего желанья...
Прижаться сердцем к сильному плечу..
И чтобы поцелуи звездопадом....
Г ...

---

Приторно.

Меня вывезли в свет зимою 1811 года. Не стану описывать первых моих впечатлений. Легко можно себе вообразить, что должна была чувствовать шестнадцатилетняя девушка, променяв антресоли и учителей на беспрерывные балы. Я предавалась вихрю веселия со всею живостью моих лет и ещё не размышляла... Жаль: тогдашнее время стоило наблюдения.
Между девицами, выехавшими вместе со мною, отличалась княжна ** (г. Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя). Мы скоро подружились вот по какому случаю.
Брат мой, двадцатидвухлетний малый, принадлежал сословию тогдашних франтов,он считался в Иностранной коллегии и жил в Москве, танцуя и повесничая. Он влюбился в Полину и упросил меня сблизить наши дома. Брат был идолом всего нашего семейства, а из меня делал, что хотел.
Сблизясь с Полиною из угождения к нему, вскоре я искренно к ней привязалась. В ней было много странного и ещё более привлекательного. Я ещё не понимала ее, а уже любила. Нечувствительно я стала смотреть её глазами и думать её мыслями.
Отец Полины был заслуженный человек, то есть ездил цугом и носил ключ и звезду, впрочем был ветрен и прост. Мать её была, напротив, женщина степенная и отличалась важностью и здравым смыслом.
Полина являлась везде; она окружена была поклонниками; с нею любезничали – но она скучала, и скука придавала ей вид гордости и холодности. Это чрезвычайно шло к её греческому лицу и к чёрным бровям. Я торжествовала, когда мои сатирические замечания наводили улыбку на это правильное и скучающее лицо.
Полина чрезвычайно много читала и без всякого разбора. Ключ от библиотеки отца её был у ней. Библиотека большею частью состояла из сочинений писателей XVIII века. Французская словесность, от Монтескьё до романов Кребильона, была ей знакома. Руссо знала она наизусть. В библиотеке не было ни одной русской книги, кроме сочинений Сумарокова, которых Полина никогда не раскрывала. Она сказывала мне, что с трудом разбирала русскую печать, и, вероятно, ничего по-русски не читала, не исключая и стишков, поднесённых ей московскими стихотворцами.

Сообщение было изменено 17 сентября 2018 в 15:00

SansSouci пишет:

---

Меня вывезли в свет зимою 1811 года. Не стану описывать первых моих впечатлений. Легко можно себе вообразить, что должна была чувствовать шестнадцатилетняя девушка, променяв антресоли и учителей на беспрерывные балы. Я предавалась вихрю веселия со всею живостью моих лет и ещё не размышляла... Жаль: тогдашнее время стоило наблюдения.
Между девицами, выехавшими вместе со мною, отличалась княжна ** (г. Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя). Мы скоро подружились вот по какому случаю.
Брат мой, двадц ...

---

...продолжение следует?...

Кто-то хочет куда-то бежать.
Кто-то сходит с ума танцами.
Но, а я перестаю дышать,
Когда ты НЕЖНО
По шее
Пальцами...

Участь моя решена. Я женюсь...
Та, которую любил я целые два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она... почти моя.
Ожидание решительного ответа было самым болезненным чувством жизни моей.
Ожидание последней заметавшейся карты, угрызение совести, сон перед поединком – всё это в сравнении с ним ничего не значит.
Дело в том, что я боялся не одного отказа. Один из моих приятелей говаривал: «Не понимаю, каким образом можно свататься, если знаешь наверное, что не будет отказа».
Жениться! Легко сказать – большая часть людей видят в женитьбе шали, взятые в долг, новую карету и розовый шлафорк.
Другие – приданое и степенную жизнь...
Третьи женятся так, потому что все женятся – потому что им 30 лет. Спросите их, что такое брак, в ответ они скажут вам пошлую эпиграмму.
Я женюсь, т.е. я жертвую независимостью, моею беспечной, прихотливой независимостью, моими роскошными привычками, странствиями без цели, уединением, непостоянством.
Я готов удвоить жизнь и без того неполную. Я никогда не хлопотал о счастье, я мог обойтись без него. Теперь мне нужно на двоих, а где мне взять его?
Пока я не женат, что значат мои обязанности? Есть у меня больной дядя, которого почти никогда не вижу. Заеду к нему – он очень рад; нет – так он извиняет меня: «Повеса мой молод, ему не до меня». Я ни с кем не в переписке, долги свои выплачиваю каждый месяц.
Утром встаю когда хочу, принимаю кого хочу, вздумаю гулять – мне седлают мою умную, смирную Женни, еду переулками, смотрю в окна низеньких домиков: здесь сидит семейство за самоваром, там слуга метёт комнаты, далее девочка учится за фортепьяно, подле неё ремесленник музыкант. Она поворачивает ко мне рассеянное лицо, учитель её бранит, я шагом еду мимо... Приеду домой – разбираю книги, бумаги, привожу в порядок мой туалетный столик, одеваюсь небрежно, если еду в гости, со всевозможной старательностью, если обедаю в ресторации, где читаю или новый роман, или журналы; если ж Вальтер Скотт и Купер ничего не написали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса, то требую бутылки шампанского во льду, смотрю, как рюмка стынет от холода, пью медленно, радуясь, что обед стоит мне 17 рублей и что могу позволять себе эту шалость. Еду в театр, отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза; между нами начинается сношение – я занят до самого разъезда. Вечер провожу или в шумном обществе, где теснится весь город, где я вижу всех и всё, и где никто меня не замечает, или в любезном избранном кругу, где говорю я про себя, и где меня слушают. Возвращаюсь поздно; засыпаю, читая хорошую книгу. На другой день опять еду верхом переулками, мимо дома, где девочка играла на фортепьяно. Она твердит на фортепьяно вчерашний урок. Она взглянула на меня, как на знакомого, и засмеялась. – Вот моя холостая жизнь...