Из биографии Блеза Паскаля.


Отец Паскаля сам много занимался математикой и любил собирать у себя в доме математиков. Но, составив план занятий сына, он отложил математику до тех пор, пока сын не усовершенствуется в латыни. Зная любознательность Блеза, отец тщательно прятал от него все математические сочинения и при нем никогда не вел с друзьями математических бесед. Когда мальчик просил учить его математике, отец обещал это в виде награды в будущем. Юный Паскаль просил отца объяснить, по крайней мере, что за наука геометрия? "Геометрия, - ответил отец, - есть наука, дающая средство правильно чертить фигуры и находить отношения, существующие между этими фигурами".

Двенадцатилетний мальчик задумался над этим определением. Размышления овладели им до такой степени, что в часы отдыха, находясь в зале, где он обыкновенно играл, Паскаль стал заниматься черчением фигур, даже не зная их настоящих названий. Он рисовал углем прямые линии, называя их "палками", чертил круги, стараясь сделать их по возможности правильными, и называл их "кольцами"; затем стал доискиваться, какие пропорции существуют между фигурами и частями фигур. Ища доказательств найденных им путем измерения свойств, Паскаль составлял свои теоремы и аксиомы и мало-помалу дошел до тридцать второй теоремы первой книги Евклида, гласящей, что сумма внутренних углов треугольника равна двум прямым углам.

Как раз в тот момент, когда Паскаль оканчивал доказательство этой теоремы, в комнату вошел отец, ничего не подозревавший о занятиях сына. Сын, в свою очередь, был так погружен в размышления, что долго не замечал присутствия отца. Трудно сказать, кто из двух был более ошеломлен: сын ли, застигнутый врасплох за недозволенным занятием, или отец, увидевший нарисованные сыном фигуры. Но изумлению отца не было предела, когда сын сознался, что старается доказать основное свойство треугольника.

- Каким образом ты додумался до этого? - спросил наконец отец.

- А вот как: я нашел сначала вот что,- и сын привел теорему, касающуюся свойств внешнего угла треугольника. - А это я узнал вот как, - и последовал ряд доказательств. Идя таким путем и говоря, например, что "две вместе взятые палки в фигуре из трех палок длиннее третьей палки", юный Паскаль объяснил отцу все открытые им свойства "палок и колец" и наконец дошел до своих определений и аксиом.

Отец Паскаля был не только удивлен, но испуган силою этого детского ума. Не ответив сыну ни слова, он вышел из комнаты и отправился к своему приятелю Ле Пальеру, человеку ученому и расположенному к его семье. Видя крайнее волнение отца Паскаля, заметив у него даже слезы на глазах, Ле Пальер испугался и просил сказать скорее, что случилось?

- Я плачу не от огорчения, но от радости,- сказал Эгьен Паскаль.- Вы знаете, как тщательно скрывал я от моего сына книги по математике, чтобы не отвлечь его от других занятий, но посмотрите, что он сделал.

И счастливый отец повел к себе Ле Пальера. Тот был изумлен не менее самого отца и сказал:

- По моему мнению, нельзя долее держать этот ум взаперти и скрывать от него эту науку. Надо сейчас дать ему книги.

Отец Паскаля дал сыну Евклидовы "Начала", позволив читать их в часы отдыха. Мальчик прочел Евклидову "Геометрию" сам, ни разу не попросив объяснения. Не довольствуясь прочитанным, он дополнял и сочинял. Можно поэтому сказать без всякого преувеличения, что Паскаль вторично изобрел геометрию древних, созданную целыми поколениями египетских и греческих ученых. Это факт беспримерный даже в биографиях величайших математиков.

Meow пишет:

---

зачиталась

---

аннологично! работать надо а я тут никак не оторвусь.
дюжа занимательно. побольше бы таких тем, а то только про сиськи, письки да лУбоФ!

зачиталась

Сумрачный гений - Курт Гёдель

В один из весенних дней 1940 года в здание нью-йоркского суда вошли два немолодых человека. Внешний вид и поведение, говорили о том, что в этих коридорах они бывают нечасто, а судя по тому, что многие оглядывались им вслед, люди они явно известные.

Физик Альберт Эйнштейн и математик Оскар Моргенштерн, специалист в области новой экономики и теории игр, в тот день бросили все дела и приехали поддержать своего друга, математика Курта Гёделя в его ходатайстве об американском гражданстве. И хотя показания таких свидетелей, как они, были очень даже внушительными, оснований для беспокойства хватало.

Проблема заключалась в том, что феноменальный логик К. Гёдель, покинувший Вену, оккупированную гитлеровцами, написал Моргенштерну, что нашел в Конституции США уловки, позволяющие превратить страну в диктатуру. Моргенштерн рассказал об этом Эйнштейну, и тот, улыбнувшись, сказал, что если Гёдель это обнаружил, значит так оно и есть. Но нынешняя проблема заключалась не в Конституции, а в их друге. Зная Гёделя, ученые понимали, что он почти наверняка выложит свою точку зрения американскому суду.

Так и произошло.

В середине слушания смягченный беседой со знаменитыми свидетелями судья спросил у Гёделя, является ли он гражданином Германии, на что тот ответил, что он австриец и, несмотря на насильственное присоединение его страны Гитлером, австрийцем остается. Конечно, сказал ему судья, ведь фашизм и диктатура – это синонимы, и подобное в Америке невозможно. И тогда Гёдель, положив кулак на стол, сказал, что он немедленно берется доказать судье обратное. К счастью, тот не стал вникать в доводы математика, да и друзья не позволили разговору развиться в этом направлении.


P.S.: Через три года утверждение Геделя было доказано в общем виде другим математиком и экономистом американцем Кеннетом Эрроу -- в его докторской диссертации. Исследование Эрроу позже получило угрожающее название "теоремы невозможности".

xWanderer пишет:

---

Знаменитый математик Годфри Харди опасался пересекать Атлантический океан на лайнерах (кораблях), но, тем не менее, ему частенько приходилось это делать. Каждый раз, чтобы преодолеть страх, он посылал одному из коллег телеграмму:

"ДОКАЗАЛ ГИПОТЕЗУ РИМАНА ТЧК ПОДРОБНОСТИ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ ТЧК",

полагая что провидение не даст ему погибнуть, иначе к призраку Великой Теоремы Ферма (доказать которую в те времена уже отчаялись) добавился бы еще один.
Так или иначе, но ни один из кораблей с Харди не крушения не потерпел.

---

Тьфу, ночные опечатки...

Знаменитый математик Годфри Харди опасался пересекать Атлантический океан на лайнерах (кораблях), но, тем не менее, ему частенько приходилось это делать. Каждый раз, чтобы преодолеть страх, он посылал одному из коллег телеграму:

"ДОКАЗАЛ ГИПОТЕЗУ РИМАНА ТЧК ПОДРОБНОСТИ ПО ВОЗВРАЩЕНИИ ТЧК",

полагая что провидение не даст ему погибнуть, иначе к призраку Великой Теоремы Ферма (доказать которую в те времена уже отчаялись) добавился бы еще один.
Так или иначе, но ни один из кораблей с Харди не крушения не потерпел.

Как-то в лабораторию немецкого микробиолога Роберта КОХА, открывшего туберкулезную палочку (палочка Коха), зашел молодой врач и застал исследователя у кипящей кастрюли.
- Угадайте, что у меня здесь? - обратился к врачу Кох.
- Может, стрептококки, - неуверенно ответил тот.
- Нет.
- Наверное, холерный вибрион?
- Нет.
- Туберкулезные палочки?
- Тоже нет.
Кох открыл крышку и, улыбаясь, произнес:
- Сосиски, юноша, сосиски!

xWanderer пишет:

---

В клане "АТОС" (посвященном, в том числе, точным наукам) есть отдельная тема для таких анекдотов по теме.

---

Ну тогда расскажу историю.
Как-то раз широко известного в узких кругах физика Шейдлина принимали в члены-корреспонденты Академии Наук СССР.
ну ессно заседание, обсуждение, все как полагается.
Шло в целом неплохо, когда вдруг очередного оратора прервал раскатистый смех.
Цвет академической науки обернулся.
Смеялся Ландау.
- Что случилось, Лев Давидович?
- Да нет, продолжайте, продолжайте, я просто вдруг подумал:
Надо же так.
Шей длин.
А член корр.

зы.
Шейдлин все же стал член-корром.

puschkin пишет:

---

Последняя станция метро.
В опустевшем вагоне спит мужчина. На коленях у него книга,
Ландау "Теория поля".
Милиционер обходит вагон, видит спящего мужчину, подходит
к нему и говорит: "Вставай агроном, конечная."

---

В клане "АТОС" (посвященном, в том числе, точным наукам) есть отдельная тема для таких анекдотов по теме.

Supersurferin пишет:

---

Смешно, где он про собственноручный взлом сейфа рассказывает.

---

10 томный Курс ТеорФизики студенты зовут Ландавшицем.
К нему есть неформальный эпиграф "ни строчки Ландау,
ни мысли Лившица."

Последняя станция метро.
В опустевшем вагоне спит мужчина. На коленях у него книга,
Ландау "Теория поля".
Милиционер обходит вагон, видит спящего мужчину, подходит
к нему и говорит: "Вставай агроном, конечная."

Пифагор, несмотря на то, что именно он создал культ Числа, очень гневно относился к идее чисел нерациональных.
По легенде он даже велел казнить одного из своих учеников, Гипписа, за то, что тот продемонстрировал нерациональность квадратичного корня из 2. Несчастного утопили.

Лев Ландау в зрелые годы недолюбливал слово "ученый".
- Ученым бывает пудель, - говаривал он. - Ученым можно стать, если тебя как следует проучат. А мы - работники науки.

Смешно, где он про собственноручный взлом сейфа рассказывает.

Смешно, но я бы другой отрывок из этой книги привела.

Grabber пишет:

---

Вырезка из мемуаров Р. Фейнмана!

"За день или за два до доклада я встречаю Вигнера в коридоре. "Фейнман", - говорит он. "Я нахожу вашу с Уилером работу очень интересной, так что я пригласил Рассела на этот семинар". Генри Норрис Рассел, знаменитый, выдающийся астроном современности, придет на мою лекцию!
Но Вигнер еще не кончил: "Я думаю, профессору фон Нейману это также будет интересно". Джонни фон Нейман был величайшим математиком из всех, о которых я слышал. "И так случилось, что профессор Пау ...

---

Настоящее имя Калашникова было Гнудишников. Моему дедушке не понравилась такая фамилия, так как он был политически подкован и знал, что гнудисты, науськиваемые империалистическим Западом, доведут страну до ручки.

я знаü тоше много занимателнич фактов, но они все ис
бухгалтерии и наверника не всем понятны.

дааа ето все интересно, но очен много написано, ашно спат хочется.

Вырезка из мемуаров Р. Фейнмана!

"За день или за два до доклада я встречаю Вигнера в коридоре. "Фейнман", - говорит он. "Я нахожу вашу с Уилером работу очень интересной, так что я пригласил Рассела на этот семинар". Генри Норрис Рассел, знаменитый, выдающийся астроном современности, придет на мою лекцию!
Но Вигнер еще не кончил: "Я думаю, профессору фон Нейману это также будет интересно". Джонни фон Нейман был величайшим математиком из всех, о которых я слышал. "И так случилось, что профессор Паули как раз приехал из Швейцарии, так что я пригласил прийти и его", - Паули был очень известным физиком, и к этому моменту мое лицо стало желтым. Наконец, Вигнер говорит: "Профессор Эйнштейн только изредка посещает наши еженедельные семинары, но ваша работа так интересна, что я специально пригласил его, так что он тоже придет".
К этому времени я уже, должно быть, стал зеленым, потому что Вигнер добавил: "Нет, нет! Не волнуйтесь! Хотя я должен вас предупредить: если профессор Рассел заснет, - а он, без сомнения, заснет, - это не означает, что семинар плох; он засыпает на всех семинарах. С другой стороны, если профессор Паули все время кивает головой, и кажется, что он согласен со всем, что вы говорите, не обращайте внимания. У профессора Паули тик".