Автор рецензий
Vademecum
Тур Первый.
Рассказ 1
Ничего не произошло! Вот я запечатлел момент, в который ничего не произошло.
Даниил Хармс, «Я решил растрепать одну компанию»
Идейно-тематическая основа и характеры
Итальянский аристократ размышляет в предсмертной записке о неумолимом ходе времени, которое отняло у него все то, что он любил. Tempus fugit. Время бежит. Tempus edax rerum. Время — пожиратель вещей. Вот такие нравоучительные сентенции красовались на многих-многих циферблатах в домах благонравных, выпестованных по классическим канонам европейцев. К такому же набору старых девизов, давным-давно застывших позолотой на мраморе, непроизвольно сводится и содержание рассказа. Мне хотелось бы больше узнать о жизни маркиза, о его личной трагедии, о его искренних переживаниях, о конкретных конфликтах его совести, наконец. Кто та женщина, которая любила часы на стене? К сожалению, из словесного материала невозможно выудить детали, которые сделали бы персонажей выпуклыми. Лаконично обещанная гидом история про «одного из самых богатых и уважаемых людей Италии XIX века» так и осталась спрятанной под философским эссе о тщете всего сущего и бренности бытия. С моей точки зрения, в предсмертной записке следовало бы гораздо больше внимания уделить размышлениям над суицидом и бесповоротностью этого решения. Полбалла за ощущение изнурительного подъёма по абстрактным ступеням умозрения. И полбалла за время, которое в качестве главного героя задушило всех остальных персонажей и напомнило о замечательных «Нравственных письмах к Луцилию» Сенеки. (1 из 4)
Композиция и сюжет
Работа построена из двух неравных, композиционно самостоятельных частей. В предсмертной записке робким пунктиром прорисовывается мысль о самоубийстве: «Может, поддаться соблазну и ускорить этот процесс - привести на трон истинного победителя, который действительно этого заслуживает». В целом, сюжет как таковой отсутствует, что не являлось бы недостатком, если бы автору удалось заменить повествовательный элемент рафинированной, жутковатой атмосферой гнетущего уныния, свободно проникающей в каждую пору, складку и морщину. Здесь же мазки настолько жирные, а думы о времени настолько затянутые, что с каждым новым предложением хочется всё быстрее приблизиться к развязке. Немного несуразно и театрально приклеено приглашение на экскурсию. Гид зачитал гостям такое длинное письмо маркиза? (0,5 из 3)
Стиль и язык
Несмотря на громоздкость, а местами и неуклюжую возвышенность, добротно написанный рассказ. В наборе метафор, в контрастах (мощь природы — гибрис человека), во всей стилистике письма отчётливо прослеживается мировоззрение эпохи барокко. Впал бы выдающийся человек XIX века в подобный анахронизм? Не знаю, но и не считаю такой художественный ход большим недостатком в данном случае. Скорее мешает безликое и анонимное «мы». Плюралис модестиэ в предсмертной-то записке? (2 из 3)
Оценка: 1 + 0,5 + 2 = 3,5
Рассказ 2
Лучше смерть, чем усталость.
Леонардо да Винчи
Идейно-тематическая основа и характеры
Автор проращивает в этом рассказе эпическое зерно в питательном субстрате из религиозных, исторических и конспирологических легенд. Во-первых, существует вера в ангела смерти, приходящего к человеку, чтобы забрать его душу. Во-вторых, есть легенда о Вечном Жиде — Агасфере, проклятом на (фактически) вечные скитания и соответственно бессмертие. В-третьих, в советской космической программе использовались куклы-макеты для изучения всевозможных ситуаций, связанных с полётом в космос. Макеты, симулировавшие особенности человеческого организма, наделялись различными шутливыми прозвищами («Иван Иванович», «Алексей Алексеевич Мандельштам»). Конспирологи утверждают, что советская пропаганда посредством макетов скрывала факты гибели первых космонавтов.
Алексей Алексеевич Мандельштам из данного рассказа вбирает в себя все три легенды. Читатель может сам решать, насколько такое слияние органично и оригинально. Другой персонаж, Макс, впоследствии смерти отца трансформирует свою скорбь в злость на Мандельштама, властного и неуловимого распорядителя зала для прощания. В процессе переживания горя он знакомится с Мандельштамом во всех трёх его ипостасях и, в конце концов, обретает душевный покой, смирившись со смертью отца. Неуловимый «Вечный Жид», «Ангел Смерти» и «Космонавт» имеет свой профиль в социальных сетях, он развенчан, конкретика в виде семейной фотографии снимает с него покров тайны и лишает образ мистичности.
Да, от смерти не уйдёшь. На мой взгляд, автору стоило больше внимания уделить рассмотрению отношений Макса со своим отцом. Задание тура отчасти выполнено, получился рассказ об утрате, но о других аспектах можно сказать, что в них явно переложено национальных «пряностей». (2,5 из 4)
Композиция и сюжет
Эпиграф здесь, как мне кажется, следовало опустить. Растянутая описательность внешнего плана и вида крематория скорее утомляет, чем вызывает интерес или создаёт нужную атмосферу. Совершенно инородным телом в архитектонике рассказа выглядит вторая часть. Вставной эпизод является, по сути, энциклопедической справкой для реконструкции реальных исторических событий, связанных с падением обломков Спутника-4 в американском городе Манитэвак. В газетно-публицистической манере автор нагнетает факты и знакомит с полицейским Рональдом Русболтом, действительно нашедшим металлические фрагменты космического аппарата на улице своего города. Надо ли было делать его рупором шовинистического мировоззрения и проводником замшелых предрассудков? Заброшенный особняк, который обходили стороной даже бездомные, тоже не идёт на пользу стройности композиционной структуры. Одного мрачного здания в виде крематория вполне достаточно для короткого рассказа. (2 из 3)
Стиль и язык
Автор явно боится упрощённости, это заметно по тяжеловесным, вязким конструкциям: «Словно бы морок приступил, Алексей Алексеевич вдруг словно раздулся вчетверо, а глаза его, полные демонической силой, казалось, гипнотически фиксировали Макса, пронизывали насквозь, не давая отвести взор». Вымученные декоративные пятна в тексте перестают излучать естественный свет, а как бы подсвечиваются извне негреющим неоновым румянцем, передавая холодную «морговскую» эстетику. (2,5 из 3)
Вычитаю один балл за превышение ограничений по объёму.
Оценка: 2,5 + 2 + 2,5 - 1 = 6
Рассказ 3
Жест пытается — скажем так — создать образец, но это не удаётся.
Людвиг Витгенштейн
Идейно-тематическая основа и характеры
Нынешняя вера в то, что в культуре ничто не появляется и не исчезает, отменяет, по сути, возможность творения. Невозможно что-то создать, остаётся лишь со-положить, со-поставить, со-вместить. Блуждая между куч культурной свалки, автор обнаружил блестящее, яркое и пушистое. Как сорока, он тащит в свой рассказ чужих персонажей, чужие сюжеты, чужие цитаты. Подобное же собирание есть не творение, но жест. Жест самоценен. Из жестов складывается эта работа. Двадцать лет спустя (кивок в сторону Александра Дюма) Дядя Фёдор превращается в тридцатилетнего мужчину, а Матроскин и Шарик стоят, видимо, вне времени. Их раздел имущества из мультфильма «Зима в Простоквашино» эволюционировал здесь в семейную ссору Дяди Фёдора со своей женой. У почтальона Печкина (кстати, Игоря Ивановича) появился племянник. Что ещё выпирает из большой пёстрой кучи? Позолоченный самовар, перстень, салат «Оливье», «Квартет И», Гейне, Дербенёв, бригада таджиков, перевёрнутый бутерброд, Рублёвка, жёны Матроскина и Печкина, взятка, чёрный джип, усы и хвост, елистая ёлка, преданная преданность, меховистый мех, блистающие блёстки... С сорочьей рачительностью, с детской наивностью, с дикарским простодушием автор променял высоколобое Ничто на эклектичное Всё.
Никакой привязанности к теме первого тура не обнаружил, остаётся только поблагодарить за радость узнавания ситуаций и героев. Цельность оказывается здесь механической суммой частей, а часть вырастает в целое. Смысл доводится до абсурда, и абсурд становится смыслом. (0,5 из 4)
Композиция и сюжет
Автор сдобрил обескровленный сюжет из старого мультфильма элементами роуд-муви. Графически чёткая, единая композиция отсутствует, какая-то закономерность поступков не наблюдается («А давайте к нашему старому дому съездим?»). Читателю приходится любоваться мозаикой из ситуаций. В жанре литературного мэшапа есть своё очарование, но тут эксперимент полностью провалился. Возникает чувство дисгармонии от гротескно сдвинутых, изломанных плоскостей, от разорванности повествования. На примере многострадальной новогодней ёлки это можно наглядно продемонстрировать: сперва Дядя Фёдор предлагает срубить ёлку, позже он почему-то отправляется с Печкиными за ней на рынок, а в оригинале персонажи и вовсе не стали губить дерево, они нарядили ёлку прямо в своём огороде. (0,5 из 3)
Стиль и язык
Автору не откажешь в последовательности максимально сводить на нет свой индивидуальный почерк. Весь рассказ топорщится знакомыми репликами, цитатами, мемами. А бедный кот Матроскин после переезда на Рублёвку совсем все языковые навыки утратил: «бутерброд надо ложить», «жесть, что мне ещё на это сказать». (1 из 3)
Оценка: 0,5 + 0,5 + 1 = 2
Рассказ 4
Но если вы не дурак, скорее перестаньте удивляться и займитесь делом: записывайте на бумаге, в каких интервалах ваша икота удостаивает вас быть — в секундах, конечно: 8 — 13 — 7 — 3 — 18.
Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки»
Идейно-тематическая основа и характеры
Мне нравится думать, что прототипом для характера Гриши послужил толстый шекспировский пьяница Фальстаф. Автор берёт напрокат декадентскую формулу и окунает своего героя в мистическую ирреальность наркотического забвения. Прибыв туда, персонаж знакомится с фантасмагориями в виде бывшего учителя химии (страшный кошмар для многих) и кэрролловского кролика (явление мелких существ типично при алкогольном психозе). Кролик и химик загадочным способом снабжают Гришу выигрышными номерами для всевозможных лотерей во всём мире, что позволяет ему беззаботно купаться в роскоши и щедро делиться своими деньгами. Несмотря на друга детства в лице повествователя, меняющихся любовниц и проституток, Гриша, по сути, одинокий, опустившийся человек, потерявший вкус к жизни. Почему же он так сильно прирос сердцем к своим фантасмагориям, что занимается ради них саморазрушением в запоях? В деньгах он ведь больше не нуждается. Сантьяго из повести «Старик и море» тоже был одинок, но львы в его снах имели конкретное значение: через них старик ощущал свою близость к природе, частью которой он себя считал. Именно этого «подводного течения» или психологического наполнения я не улавливаю в микрообразах кролика и учителя. Если предположить, что алкоголь был нужен Грише, чтобы вырваться из тотальной погружённости в круговорот повседневных забот и тревог, «очистить» сознание от прагматизма, шаблонных схем мышления и привычки искать истину вне себя, чтобы перевести фокус на собственное сознание, чтобы начать созерцать собственную «истинную природу», свои скрытые тенденции и возможности, то в чём же кроется суть этой самой привязанности? «Я просто не могу без них, понимаешь, друг, они мне как самые близкие стали». Какие объяснительные сети ни накидывай, всё равно останется торчащий кусок, который никуда не пристроить. Открытый финал порадовал — у читателя есть пища для размышлений.
В деградации Гриши под иррациональными белилами мистицизма, в его бессилии достучаться до полюбившихся видений раскрывается тема тура. (3 из 4)
Композиция и сюжет
Автор последовательно и настойчиво стремится возбудить интерес у читателя. В завязке он использует принцип контрастности: Гриша предстаёт отвратительным, неряшливым толстяком, имеющим, однако, успех у женщин благодаря своим губам. На мой взгляд, граффити под слоем краски на фасаде дома — это лишний элемент, слишком форсистая, слишком толсто подчёркнутая суггестивность. В ретроспекции повествователь воссоздаёт отдельные черты биографии персонажа, только причина («он был послан очередной девушкой в никуда»), по которой Гриша впервые допивается до белой горячки, с моей точки зрения, не совсем реалистична на фоне этой характеристики: «возле него всегда оставались желавшие его женщины». Удачно использован принцип кольцевой композиции: в развязке повествователь спускается один по ступеням к Грише, подхватывая и целиком переворачивая цитату из первого предложения рассказа. (2,5 из 3)
Стиль и язык
Сдержанная манера повествователя определяет тональность рассказа, чувствуется его двоякое отношение к Грише. Описание последствий пьяных кутежей с оттенком фатализма более чем удалось. Должный эффект на воображение возымело и вот это предложение: «Потом он оценивающе оглядел написанное, на секудну задумался, подсчитывая что-то, и, схватив кролика двумя руками, вытер им девятку, заменив её на восьмёрку». Опечатки и мелкие ошибки не портят общей картины. (2,5 из 3)
Оценка: 3 + 2,5 + 2,5 = 8
Рассказ 5
Улетай на крыльях ветра...
Из оперы Бородина «Князь Игорь»
Идейно-тематическая основа и характеры
Автор несколько по-бутафорски обольщает читателя в этой работе. Какие социальные функции обязаны испокон веков выполнять мужчины и женщины по древним ролевым канонам? Мужчине полагается гоняться за славой, скакать за тридевять земель и гибнуть за общее дело с мечом в руке. А женщине приходится тем временем томиться с пряжей под окном, рожать и воспитывать детей. Если такую расстановку ролей спрыснуть духами современной цивилизации, получим тематическую основу данного рассказа. И, несмотря на «глобальность» темы, в этом рассказе, перефразируя Набокова, всё без остатка запахивается налево.
Сева — идеальный мужчина. Он состоялся в своей мужской профессии («ведущий специалист в конструкторском бюро»), у него есть тонкое чувство юмора («я - клоун широкого профиля»), он любит балагурить и развлекать Киру. Трагическая гибель в исландском вулкане превращает Севу в героя даже с официальным статусом. Кира — идеальная женщина. Она позволяет мужчине развлекать себя, обладает глубокой житейской мудростью («клоуны не показывают фокусов») и благословляет Севу на подвиг («конечно, поезжай»). Маша — идеальная дочь. Она любит маму, дарит ей цветы и веселит её, продолжая отцовскую традицию. Автор не отводит в жизни характеров места полутеням, а люди и предметы, освещённые в лоб, лишаются интересных деталей и выходят плоскостными.
Загнанная в неглубокую упаковку тема источает или, точнее, силой выталкивает в небо светло-розовую ауру бульварного мелодраматизма. К заданию тура она имеет только посредственное отношение. (1 из 4)
Композиция и сюжет
С первым же предложением автор ориентируют читателя на сквозной мотив крыльев и полёта, погружая его тут же в слишком затянутую ретроспекцию. В сюжетной линии есть грубая ошибка: Сева разбудил Киру телефонным звонком, но во время их разговора он «тепло улыбался, глядя на нее». В целом, композиция добротная, но рутинная, не хватает того самого свежего ветерка. Появляется ощущение, что тебя заставили сесть в кресло у окна и с головой накрыли знаменитым клетчатым пледом. (2 из 3)
Стиль и язык
Диалоги кажутся мне неестественными, надуманными, порой раздутыми. Вряд ли оправдано столь частое употребление метафор и сравнений, связанных с птицами, крыльями, воздухом. Вместо того чтобы могущественнее воздействовать на воображение и чувства читателя, подобные словосочетания начинают в конце концов раздражать. Эстетическое чутьё подсказывает мне, что от метафоры, изображающей роды, лучше было вообще отказаться: «И в июле эта птица вырвалась из нее с криком». (2 из 3)
Оценка: 1 + 2 + 2 = 5
Рассказ 6
Когда б мне девушкою быть
Кудрями нежными увитой
Я не хотел бы быть Лолитой
Дмитрий Пригов
Идейно-тематическая основа и характеры
В древнем мифе Нарцисс влюбляется в собственное отражение и умирает от голода, не найдя сил оторваться от созерцания. Автор, эксплуатируя фольклорные мотивы, посылает Василия-Шелопута на интеллектуальный и нравственный поиск самого себя согласно принципам жанра. После долгих странствий Шелопут находит в далекой стране Гордея-Ворожея, который помогает ему исполнить заветное желание («чтобы всё как у людей») с помощью волшебной двери. Но из-за характерной безалаберности Шелопут путает заклинание и раздваивается: главный герой обретает в образе прекрасной девушки своё альтер эго. В рассказе, заквашенном на дрожжах русской народной сказки, автор выворачивает наизнанку весь миф о Нарциссе. В отличие от прекрасного сына богов, главный герой здесь, во-первых, непривлекательный неудачник, а во-вторых, он исправляется и начинает новую жизнь как раз благодаря влюблённости в самого себя — свою «вторую половину» в буквальном смысле слова. В мифе Нарцисс умирает, а в этой сказке Василий-Шелопут производит потомство с самим собой.
В другом тематическом пласте сказка содержит сатирическое противопоставление двух стран — России и Германии, «где всё наоборот». У немцев («молчунов») нет ни лаптей, ни гуслей, ни самоваров. Они рано встают, не поют, не смеются, в гости не ходят и дружбу не заводят. В лице Гордея-Ворожея затрагивается даже тема эмиграции («умный шибко был, вот и уехал»). Все характеры выглядят естественными на фоне легендарно-сказочного материала, каждый из них по-своему воплощает устойчивый склад фольклорного мышления и чувствования.
Как и у всякой сказки, в этой истории тоже есть своя очевидная мораль: важно любить себя и быть любимым (предпочтительно цепкой) женщиной. Такая всегда найдёт правильный подход, чтобы переделать даже самого безнадёжного разгильдяя («у меня не забалуешь»). Россия держится на женщинах! А в довесок получаем шутливое объяснение естества Василисы Премудрой. Автор показал, что уход в легенду, миф и сказку не всегда означает нечто застыло-консервативное, но всё же не стоит подолгу засиживаться в сказовой лаборатории. Устарелость жанра можно как-то связать с обветшалостью из задания тура. (3,5 из 4)
Композиция и сюжет
Данная работа озаглавлена сказкой, она начинается со сказочного зачина («В одном царстве...») и все её сюжетные принципы сводятся к жанру народной сказки. Композиция выверенная, автор продемонстрировал умение жонглировать законами фольклора. (2,5 из 3)
Стиль и язык
К сказово-орнаментальной стилизации текста со всеми её красочными узорами и завитушками «под хохлому» можно относиться по-разному. Как и во многом другом, здесь решает личный вкус. Можно только отметить, что стиль выдержан: язык повествования прихотливый, порой цветистый как «камень-измарагд», порой застывший в окаменелой манерности. Автор не поскупился и на метафорическое многоцветье («душа лапотная», «страна молчунов»). Заклинание с немецкими числами («эйн-цвей, цвей-дрей») не оставляет места для сомнений по поводу «страны молчунов». (2,5 из 3)
Оценка: 3,5 + 2,5 + 2,5 = 8,5
Рассказ 7
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Александр Сергеевич Пушкин, «Зимний вечер»
Идейно-тематическая основа и характеры
Две силы схлёстываются на страницах рассказа — природная стихия и семейная идиллия. Неприятели обмениваются в схватке классическими ударами: на растопленный камин и накрытый стол буря реагирует поверженным деревом и оборванными проводами. Но сперва метель предпринимает вылазку в стан врага — просачивается сквознячком в обветшавший дом. Позже дом отвечает высадкой десанта — вооружённые фонариками люди выходят во двор. В конечном счёте побеждает созидательная сила домашнего очага. Зимней вьюге приходится отступить, выкинув белый флаг. А дочка решает поддержать семейную традицию, став журналисткой. Тут, скорее всего, не хватило литературной опытности, чтобы уйти от трафарета, внести в рассказ художественную гибкость и творческое многообразие. Натуры персонажей раскрываются скупо, они выступают носителями какой-либо одной характерной черты: пожилой журналист занят газетами, пожилая женщина — стряпнёй, молодая Елена — поиском себя, а Максим — непонятно чем. Из-за каких именно приоритетов возникали у родителей споры с дочерью? На мой взгляд, автору стоило бы потратиться на эту сюжетную линию, добавив рассказу крохотулечку иронии.
Тема тура задета ласковыми, мягкими бытовыми чёрточками. Умение приходит с опытом, а опыт со временем. (1,5 из 4)
Композиция и сюжет
Вьюга становится здесь тускло подсвеченным фоном для развития событий. Завязка приемлема, но статичный и тихоходный сюжет (до звонка гостей в дверь) можно было ещё сильнее нагрузить тревожным ожиданием и давящей атмосферой беспокойного предчувствия. Слишком затянутое описание привычной деятельности Вячеслава Осиповича уместилось бы в двух ёмких, аккуратных предложениях, разом схватывающих всю суть его занятий. После скачка во вторую часть повествования автор совершает ошибку: «Ничего не предвещало неожиданных событий». А как же название рассказа? При бушующей вьюге всегда можно ожидать сломанные ветки, поваленные деревья, обесточенные линии. Даже Варвара Николаевна пророчески предупреждает: «Не случилось бы чего. Ой сердцем чую, не стоило детей звать сегодня». Конфликт с дочерью оказался вообще выключенным из сюжета. (1,5 из 3)
Стиль и язык
Ошибки, опечатки и пропущенные пробелы делают текст сложным для восприятия. Автор писал про вкусности из ресторана и дорогой коньяк, но, к сожалению, не порадовал нас литературным гурманством. Не могу себе представить, чтобы в просвещённой семье журналиста пользовались такими архаизмами: «окаянная», «отведай». Маловероятно, что в лексикон молодого Максима затесался глагол «околеть». Когда Варвара Николаевна жалуется мужу на холод, он отвечает ей так: «Сейчас вот закончу работу и растоплю Вам милая леди камин, не замерзнем». Разве это естественная психология для рыцарствующего супруга и образцового семьянина? Он заставит жену мёрзнуть, ссылаясь на работу? (1 из 3)
Оценка: 1,5 + 1,5 + 1 = 4
Рассказ 8
Только от жизни, от жизни собачей
Собака бывает кусачей.
Из детской песни
Идейно-тематическая основа и характеры
Этот рассказ подкупает простодушной повествовательностью и комизмом ситуации. В борьбе за выживание объединяют свои усилия бездомные животные: кошка и собака, традиционные враги, бесприютные и отверженные «маргиналы» из трущоб. Главный характер — опытный, видавший виды пёс. Поджидая забравшуюся в дом кошку Кайру, он в форме внутреннего монолога излагает историю своей жизни. Читатель узнаёт о бесплодной обиде собаки на несовершенство мира, о мучительном чувстве голода, о гибели бывших товарищей. Характеры животных предстают максимально очеловеченными в лучшем смысле этого слова. Сентиментальный пёс спасает выброшенную в реку Кайру ещё котёнком и проявляет сострадательность, взяв на себя хлопоты воспитания и кормления. Кошка отвечает великодушием и благодарностью, она щедро делится с псом раздобытым съестным. На фоне такого гуманного подтекста выставлены в самом нелестном виде люди («хуже бешеных собак стали»): они калечат и убивают, с ними «шутки плохи, они промахов не прощают». Определённая комичность достигается и тем, что автор заставляет собаку ностальгически идеализировать прошлое: раньше «работалось легче, жилось слаще».
Задание тура выполнено понятным и доступным способом. Хорошие рассказы часто лишены нарочитой манерности и деланности, их можно трогать и ощупывать, они ничего не теряют вблизи. (4 из 4)
Композиция и сюжет
Из-за выбранной формы повествования действие сводится к «поединку» стоящих по разные стороны барьера персонажей — повара и животных. Но с такой ослабленной фабульностью рассказ не утрачивает динамики, основательно прописанный монолог пса двигает весь сюжет. Хочется положительно отметить, что животные ведут себя внешне предельно реалистично: пёс лишь воет, лает и рычит при всём богатстве его «внутреннего мира». Не совсем понятно совпадение пожарной сигнализации с воем. В завязке кошка пробралась в форточку, в развязке она выскальзывает из окна с рыбой в зубах, складно закольцовывая композицию. (2,5 из 3)
Стиль и язык
Другой секрет обаяния этого рассказа кроется в его стилистических особенностях. Автор дорожит ёмкой деталью, у него живое изобразительное чувство, вот несколько образцов: «с сука», «Лесгафт», «миска буйабеса», «кашевар руссильонский, пробка кипарисовая». Французская культурная самобытность добавляет свежести и насыщает рассказ дополнительным кислородом. (3 из 3)
Оценка: 4 + 2,5 + 3 = 9,5
Рассказ 9
На лице его нет теперь и следа сочувствия к бедно одетому рыбаку — только немного зависти.
Генрих Бёлль, «Разговор на берегу»
Идейно-тематическая основа и характеры
Где-то сверху расположен мир финансовой аристократии Пятой авеню со своими благотворительными вечерами, биржевыми спекуляциями и эксклюзивными предметами роскоши. Где-то снизу находятся смердящие подворотни, ночлежки, пакеты из дискаунтера и пустые пачки сигарет. Эту вертикаль символически иллюстрирует летящая вниз капля: с банки человека в костюме при галстуке — на нос человека в грязном пальто. Ранее роскошные, а ныне прохудившиеся ботинки выступают наглядным свидетельством эволюции главного героя, который очутился на дне, выбитый «Крахом» из своей прошлой жизни. На двух коротких страницах подаётся антитеза двух миров. Без назидательной патетики и всякого морализаторства автор находит достойное решение задания тура.
Разберёмся подробней с характерами, они того заслуживают. Соотнесённость бывших супругов, вся суть их взаимодействия изобразительно схвачена в этом предложении: «Ками стояла к нему спиной перед большим зеркальным трюмо». Марку же отведена роль безучастного зрителя: он «сидел в кресле и наблюдал за ней». Марк и Ками — созвучные имена разноплановых людей. Ками — эффектный диминутив, им удобно представляться на коктейльных вечеринках для бомонда. Экзальтированная, красивая женщина придаёт огромное значение внешнему лоску и символам статуса, в её миропонимании разорившийся человек переводится в разряд неудачников. Удовлетворение шальной прихоти на зависть друзьям и знакомым — одна из движущих сил Ками (пара ботинок ручной работы занимает её несколько дней). При всём этом она никоим образом не карикатурна. На фоне активной Ками раскрывается характер пассивного, покорного, немногословного Марка (чему, вероятно, способствует дефект произношения). Втянув голову в плечи, он робко и нехотя реагирует на внешние раздражители, отрывающие его от воспоминаний. Автор наделил Марка способностью к самоиронии, что не позволяет характеру упиваться тривиальнейшей жалостью к себе: он «иногда вспоминал героя Зюскинда и думал, что тому было бы чем занять свой нос». Примечателен молодой человек в костюме, романтизирующий бездомную жизнь «дауншифтера». Он смотрит на Марка свысока только в буквальном смысле. Ведь капля оказалась вовсе не плевком.
Рассказ подёрнут налётом одинокой грусти, но без банальной душещипательности. В нём растворена в гомеопатической дозе сентиментальность, но отсутствует слезливость. (4 из 4)
Композиция и сюжет
Добросовестно продуманная, прочная художественная структура, здесь каждый элемент работает на сюжет. Линия повествования не провисает ни в едином месте: от грязных пальцев ног до вопроса о деньгах и душе — всё логично и функционально. Уже в живописной экспозиции возникает представление о форме, зарождается известное ощущение трагикомизма, которым пропитан рассказ: собственный палец то ли смеётся над Марком, то ли ему угрожает. С ретроспекцией у повествования появляется композиционная многомерность: ботинки уводят в воспоминания, а капля возвращает в действительность. Обычно брызгами холодной воды и приводят в чувства. Примечательна сцена, в которой Марк представляет себе встречу с бывшей женой и в мыслях рисует портрет элегантной модницы: обстоятельно, с расстановками приглядывается, добавляет к образу один штрих за другим, чтобы довести процесс до абсурда, противопоставив ей себя в «вонючем драповом пальто». И тут же герой сам протыкает раздувшийся пафосный пузырь бульварной эстетики: «Это не тянет даже на дешевую трагикомедию для провинциального театра». (3 из 3)
Стиль и язык
Ясный, пластичный слог — ещё одно достоинство рассказа. (3 из 3)
Оценка: 4 + 3 + 3 = 10
Рассказ 10
Мир любого человека — это особый мир.
Карл Ясперс, «Общая психопатология»
Идейно-тематическая основа и характеры
Автор, подхватив эстафету магического реализма, погружает «ангела-хранителя» в сочно выписанные бытовые реалии Мишки, жильца квартиры за дубовой дверью. Пожалуй, имя Мишка (Михаил) подобрано с ироническим прищуром в контексте его взаимодействия с ангелом. В классическом представлении ангелы-хранители — невидимые, безукоризненные, безвозмездно любящие и защищающие своих подопечных существа. Гаол тому полная противоположность. Ангел-вымогатель предстаёт кричащей конкретностью в виде размалёванного мерзкого карлика-клоуна с аккордеоном. Его вторжение в Мишкину реальность происходит с нарастающей интенсивностью. Если вначале Гаол ещё звонит в дверь и ограничивается угрозой доставить неудобства посредством отключения света и воды, то позже он подбирается к спящему Мишке вплотную с пистолетом-зажигалкой, недвусмысленно намекая на опасность здоровью и благополучию подопечного. Напуганный травмой, Мишка решает всё-таки расплатиться, и в доме вновь воцаряется порядок.
А, может, всё было совсем не так? В действиях Мишки на протяжении всего рассказа наблюдается подчёркнутая контрастность между полусонным состоянием и внезапными приливами сил, в конце концов, он ведь даже дверь открывает без штанов. Если предположить, что характер находится в состоянии онейроидного помрачения, галлюцинирует, путает хронологическую последовательность событий, переплетая реальные происшествия (звонок соседки, отключённые свет и воду) с относительно стабильными формами бреда (Гаол), то рассказ получит совсем новую, занимательную, в себе непротиворечивую трактовку.
Где-то в гамме переходов между бойкой плакатной конкретностью (звонки в дверь, распадающаяся коммунальность, выцарапанный мат на почтовом ящике) и отвлечённой философичностью (экзистенциальный страх Мишки) раскрывается сущность пограничной ситуации. На мой взгляд, это максимальное соответствие теме первого тура на всех уровнях. (4 из 4)
Композиция и сюжет
Единицей повествования в этом рассказе является более или менее автономный эпизод. При этом «этюдность» происходящего нисколько не скрывается, а даже как бы подчёркивается автором: ситуация со звонком в дверь и пробуждением Мишки повторяется несколько раз. Умело и кстати вставлено лиричное отступление с размышлениями Мишки о парадоксальности человеческого. Затем ритм убыстряется, и автор со знанием дела поддерживает напряжение вплоть до эффектной развязки в виде комбинации кепочки Гаола с матерным словом на почтовом ящике. (3 из 3)
Стиль и язык
Рассказ написан приятным художественным почерком без насилия над материалом. Автор использует щедрые закрома словарного запаса, и при этом проявляется не только эрудиция, но и изысканность. (3 из 3)
Оценка: 4 + 3 + 3 = 10
Рассказ 11
Если вы нашли в подвале машину времени, никогда не включайте её без разрешения взрослых.
Из многосерийного фильма «Гостья из будущего»
Идейно-тематическая основа и характеры
В новой модели мира, предложенной или подсмотренной автором, бог изображён в пародийно-детском образе старца, а человечеству отведена роль первобытной орды диких каннибалов под тонким покровом цивилизации. Отмеченный скорее даже не детскостью, а незатейливой простоватостью, «босс» барским жестом швыряет золото под ноги своим канючащим созданиям. Очевидно, прецедент 5000-летней давности так и не помог ему разобраться в человеческой душе и элементарных законах экономики. Презрев наставления бога, люди в кратчайшие сроки уничтожают свою культуру и тонут в ужасах инфернальных бесчинств. Цикл завершён, бог может теперь замазать несколько последних строк истории белой корректирующей жидкостью, а то и вовсе начать с чистого листа. Рассказ напомнил чем-то роман «Открытие Рафлза Хоу» Артура Конан Дойля, в котором молодой, увлечённый (ал)химией идеалист находит секрет дешёвого изготовления золота. В попытке изменить мир к лучшему с помощью неиссякаемых финансовых средств, он терпит полное фиаско, потому что не учитывает всё ту же природу человека.
Единственный цветной характер в данной работе — это нерасторопная Сандра в своей синей пижаме. Женщина идёт себе по жизни (сквозь тысячелетия) в клубах дыма без должного уважения к власти. Но если автор прав и всё, что расплескалось в волнах фантазии, соответствует реальному положению дел, то сердце моё полно скорби и печали. «Самая прикольная штука» из того, что 36-летняя Сандра попробовала у нас на Земле, — всего лишь какой-то джойнт?
Решая сложные вопросы теодицеи, автор, к сожалению, совсем потерял из виду задание тура. (0,5 из 4)
Композиция и сюжет
Сюжет ковыляет на шатких ходулях. Богу о новостях на Земле докладывает «человек»? Почему бы его сразу не представить как Зиги, чтобы читателю не приходилось гадать, кто именно стучится в дверь Сандры? Зачем вообще нужна посыльная, если у бога есть экран, на котором он и так всё видит? У «босса», должно быть, очень большой кабинет, если в нем умещаются 3096 старцев. Представители разных стран должны решать вопрос об уничтожении человечества? А они сами кто? Автор подвергает сомнению навыки здравомыслия, например, и в таких деталях: «через год улицы были завалены мусором, водоснабжение выключили уже через неделю». После развала всей инфраструктуры улицы ещё целый год оставались чистыми? Заключительный аккорд только с трудом связывает всё в единое целое. (1,5 из 3)
Стиль и язык
К сожалению, автор не порадовал богатым набором выразительных средств. Только на первый взгляд кажется, что диалоги писать проще, чем повествовательную часть. Рассказ пестрит личными местоимениями и часто проваливается в скучнейший лаконизм: «Она долго ещё слышала выкрики продавца, пока не дошла до дома. Войдя в квартиру она закурила и включила телевизор. В новостях показывали протесты, которые шли по всему миру. Она выключила телевизор и пошла спать. На следующее утро она проснулась от криков. Они доносились отовсюду. Крики радости. Она моментально включила телевизор и увидела репортаж о том, что по всей Земле, люди проснувшись, обнаружили мешки с золотом». (1,5 из 3)
Оценка: 0,5 + 1,5 + 1,5 = 3,5
Рассказ 12
Предметом спора стал океан.
Станислав Лем, «Солярис»
Идейно-тематическая основа и характеры
Автор играет в Твистер со своими героями, и фигуры торопливо сплетаются в причудливых, копошащихся комках — какая-то нога в Тибете; какая-то рука стальным кулаком ломится в дверь; чья-то голова в медитации; одно туловище зависло на вечеринке с ЛСД, другое прогнулось под синдромом хронической усталости. А поиск «этого» управляет вместо рулетки всем перфомансом с той же шальной непредсказуемостью. Описываемые «они» — люди как люди, и ничто человеческое им не чуждо. Вот процедить бы рассказ через марлю непредвзятости, выкинуть из него все нелепые аллюзии на наш с вами портал (и некоторых пользователей), а самое главное, разобраться как следует с мыслями, тогда получился бы славный портрет генерации в условиях (пост)постмодернизма. Боюсь, что в изначальном виде данная работа вызовет лишь недоумение у непосвящённого в океанские реалии читателя. А любой хороший рассказ, на мой взгляд, должен быть самостоятельной эстетической единицей, доступной для понимания вне контекста мелкомасштабных происшествий на каком-либо форуме.
И ещё о характерах. В рамках малой прозы, пожалуй, следовало бы отказаться от всеохватности. Зачем нужны аморфные «они», когда можно создать конкретного героя, наделить его теми же яркими, сложными, противоречивыми качествами, послать его на поиски «этого», проиллюстрировать на его примере свой замысел? Переход от частного к общему, на мой взгляд, эффектней. Тема тура лишь косвенно задета в рассказе, имеющиеся резервы творческих возможностей автор ещё далеко не исчерпал. (1,5 из 4)
Композиция и сюжет
Пониманию «Экспериментальной рефлексии» пошло бы на пользу, если бы её создатель в самом начале определился, в какое русло он хочет направить свой рассказ. Станет ли он ироничным памфлетом, раскрывающим правду? Или плачем по утраченному прошлому? Или потоком сознания? Читателю же зачастую остаётся только гадать. Например, где находится это многозначительное «здесь»? «Здесь» — это Интернет, форум «Океана», какая-то обособленная действительность, имманентное настоящее? Местами надрывное, местами перекошенное повествование с цитатами из океанских анкет и «Живого Журнала» приводит к развязке с помощью приёма deus ex machina — мы внезапно становимся свидетелями рождения литературного конкурса 2012/13. Получаем в сухом остатке необоснованную заумь и недосказанности вместо стройной сюжетной линии. (1 из 3)
Стиль и язык
Положительный момент: текст имеет определённое очарование и эстетическую ценность. Одна аккумуляция бойко сменяет другую: «шел, или брел, или бежал», «искания, и открытия, и искушения, и соблазны», «загадочность, умеренность и пустота». Сгущения такого рода делают язык насыщенным и добавляют некую жгучесть и хлёсткость. Для ценителей риторических фигур найдутся хиазмы («жили ли они, умирая, умирали ли, живя») и антитетические конструкции («кто-то летел на обожженных крыльях, кто-то, набрав в легкие побольше воздуха и задержав дыхание, плыл под водой, а кто-то предпочитал рыть зубами подземные ходы»). Иногда увлечение красноречием доводит и до путаницы: «бессознательно делал ничего». Орфографические ошибки в названии рассказа желательно совсем не допускать. (2 из 3)
Оценка: 1,5 + 1 + 2 = 4,5
Рассказ 13
Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения.
Антуан де Сент-Экзюпери, «Земля людей»
Идейно-тематическая основа и характеры
Любовные треугольники, отношения на расстоянии, виртуальные романы — стандартные ингредиенты современной массовой беллетристики, все они лежат где-то на видном месте в супермаркете идей, исправно подписанные и расфасованные в потребительские упаковки разного размера и веса. Фланирующему с пустой тележкой автору остаётся просто-напросто протянуть руку. Но даже обклеенная ярлыками и этикетками тема в виртуозном оформлении может открыть какие-то новые стороны, поставить нетривиальные вопросы. Однако в данной работе исполнение не убедило. Характеры чем-то даже любопытны в своей наивной упрощённости и пустоте. Вот тусклая Аня с тусклыми волосами: она способна на бесхитростный пафос, на откалиброванные эмоции в виде смайликов и статусов, и нравится себе в эмблематической роли женщины, а не цельной личности. Дальше — хуже. Вот «дружочек»: человек без свойств, который не знает, чего он хочет. Вот «злая черноволосая девочка»: у неё мёрзнут ноги, но она умеет наполняться теплом, здороваться с гостями и картинно провоцировать. Персонажи странной и слабой связью соединены друг с другом, их взаимоотношения носят механический характер. Что объединяет героев, кроме безразличного к их существованию «Мира»? — Неспособность к диалогу. Общение между ними сведено до вялого, шизоидного минимализма. Если у автора и был замысел написать рассказ о проблемах коммуникации между мужчинами и женщинами, то он, к сожалению, не смог реализовать свой план. (1,5 из 4)
Композиция и сюжет
Завязка получилась ёмкой и содержательной, заметно, что автор постарался, но дальше повествование расклеивается, на смену работы мысли и движения чувств приходит щемящий мелодраматизм. Разобранная на всевозможные составные цитата из задания тура вдавлена в текст неуместными, натужными метафорами. Хвалю за идею пропустить через сюжет нить лейтмотива, но исполнение и тут подкачало — вышло слишком принуждённо. Если до эпизода с обнимающейся парой рассказ неловко балансировал на грани китча, то после уже совсем очевидно, в какую сторону он завалится. Эпилог тому подтверждение. (1 из 3)
Стиль и язык
Больше всего в этом рассказе мне понравилась метафора, обыгрывающая процесс цитирования — замечательная фиксация сути в гадких, но метких деталях: «как будто соскребала ногтем со страниц, как присохшую крошку, - так дети ковыряют в носу, чтобы потом с гордостью и полным довольством собою представить зелёное сокровище Миру». А в остальном эстетическая ценность неважная, текст изобилует нестройными конструкциями и несуразностями. Не хочется ловить блох и анатомировать каждое предложение, но приведу такие примеры: «Закончились уже несколько лет с того декабрьского утра», «не протянул ей руку и сердце», «в общем, Девочка ущипнула себя, чтобы проснуться. И ей конечно же сразу пришлось заметить Анью». (1 из 3)
Оценка: 1,5 + 1 + 1 = 3,5
Рассказ 14
Счастье — это когда у тебя все дома!
Из мультфильма «Возвращение домовёнка»
Идейно-тематическая основа и характеры
Итак, есть некий дом, за которым наблюдает некая организация. Настаивать на однозначной сущности дома — дело, конечно, непозволительное, дурно отдающее устарелыми версиями диамата. В дом входят люди обоих полов и всех возрастных групп (молодой парень, сорокалетняя женщина, пожилой мужчина). Не все оттуда возвращаются. Моя интерпретация событий: посетителям в доме каким-то странным способом промывают мозги, имплантируют подложные «воспоминания», дают представление об альтернативном, более привлекательном таймлайне, «зачитывая» (переписывая) ключевые вехи биографии. Агент Вилби, тревожащийся о своём семействе, после разведки в дом уверен, что холост и бездетен. Другой посетитель, вероятно, после повторных сеансов полностью потерял нить реальности. По всей видимости, сам процесс «зачитывания» избранных мест и всё другое, творящееся в доме, невозможно запечатлеть с помощью видеокамеры. Мэйби? Кудби? Шудби?
Зеркало может быть мутным, кривым, венецианским. Но глядя в кривое зеркало, можно посмеяться, а если у тебя прыщи, то мутное — льстивее венецианского. Идея имеет непосредственное отношение к заданию тура, но не все состыковки проработаны, наверное, не хватило времени. (2,5 из 4)
Композиция и сюжет
Сюжет с элементами кинематографического построения остался скелетом без мяса, автор поскупился на описание деталей, которые пошли бы на пользу пониманию. Какие у рассказа временные рамки? Как долго Вудби наблюдал за домом? Как осуществляется коммуникация между Директором и агентом? Мне понятно, что Вудби надоело задавать один и тот же вопрос всем входящим в дом, но почему он без должного энтузиазма обращается к первому за весь день выходящему? Соотношение входящих и выходящих три к одному (по докладу Вудби), почему же Вилби утверждает, что из дома не выходит каждый третий? Что за дело о кинотеатре и какая у него параллель к зачитыванию без «дурацких» комментариев? Развязка смята, полагаю, что в ней следует переставить местами Вудби и Вилби. Вообще, недостаёт многих звеньев. (1,5 из 3)
Стиль и язык
С условностью и «чертёжностью» фигур напрямую связана более или менее значительная утрата их непосредственного эмоционального влияния на читателя. Но в то же время выигрыш мог бы быть в другом. Автору следовало бы сильнее постараться обнажить красоту и логику замысла. (2,5 из 3)
Оценка: 2,5 + 1,5 + 2,5 = 6,5
Рассказ 15
Умные дяди из чисто научного любопытства сунули в муравейник жука и с огромным прилежанием регистрируют все нюансы муравьиной психологии...
Аркадий и Борис Стругацкие, «Жук в муравейнике»
Идейно-тематическая основа и характеры
В безмятежную идиллию сказочного мира Ёжика и Медвежонка дерзким фактом врывается инородный раздражитель — металлическая дверь. Всем знакомые и всеми любимые герои со свойственным им простосердечием пытаются нащупать суть двери, разгадать загадку её происхождения и назначения. Жанр фанфика имеет, конечно, своё законное право на существование — это дело вкуса. Но чутье подсказывает мне, что созидательный потенциал автора позволяет ему храбро выйти из-за спины чужого творчества, чтобы заявить о себе гораздо смелее.
В этой же сказке детали проработаны досконально и солидно. Антропоморфные характеры Ёжика и Медвежонка убедительны в заданных условиях. Особенно хочется отметить ненавязчивую интертекстуальность в виде умиляющего сравнения с Красной Шапочкой и цитаты из «Телефона» Корнея Чуковского. Понравилась идея с окошком, которое, с одной стороны, отражает посюсторонний мир (плывущие облака, сморщенный нос), а с другой — позволяет Ёжику окунуться в рефлексию об альтернативно-параллельном мире по ту сторону двери. Пожалуй, на этом стоило бы и покончить с иносказательными изысками. Ключ к нарисованной двери? Постылая пелевинская пустота во сне Медвежонка? На мой взгляд, подобная расплывчатая метафоричность скорее отчуждает натужной попыткой создать глубину. Тяжеловесные эпиграфы грузилом тянут в ту же непроглядную бездну, их хочется просто отрезать и забыть. Внимательный читатель и без того оценит эпизод, в котором Ёжик отгородился покрывалом и зонтиком от окружающего мира, чтобы застыть в созерцании зияющего чернотой пятна. (2 из 4)
Композиция и сюжет
Продуманная и стройная повествовательная линия с элементами цикличности — явное достоинство рассказа. У Ёжика есть привычный распорядок дня, нарушаемый в ключевых сюжетных узлах то дверью, то «железными птицами». Медвежонок привычно впадает осенью в спячку, а времена года чередуются естественным образом. Сказка оставляет у меня впечатление художественной цельности и завершённости. Удачно использовано описание осенней природы для передачи настроения Ёжика, оставшегося без друга и двери наедине со своими мыслями и чернотой. Возобновлённое перечисление маршрутных ориентиров (колодец, луг, старый дуб, берег реки) — своеобразный «маяк», складно направляющий ход действия в сторону развязки. (3 из 3)
Стиль и язык
Словесное оформление на высоте. Если захочется найти волос в превосходном супе, то можно указать на затянутость и конфузливость этой метафоры: «незаметные быстрые пальцы невидимых белошвеек протягивают через небо золотые пунктирные ниточки звездопада». Немного громоздким и вычурным нахожу эпитет «бархатный графитово-серый». Симпатична парономазия «сказал Ежик и поежился». «Мимо колодца, мимо луга, мимо старого дуба, вдоль берега реки, мимо другого луга… Стоп!» — отличная лексическая анафора, живо изображающая движение, которое внезапно прерывается находкой Ёжика. (2,5 из 3)
Оценка: 2 + 3 + 2,5 = 7,5
Рассказ 16
Дарованная свободой, подтверждённая истиной,
Твоя империя всегда будет сильна.
Из патриотической британской песни «Страна надежды и славы»
Идейно-тематическая основа и характеры
Воображение автора взвилось в ноябрьское небо туманного Альбиона, насытилось в полёте своеобразным колоритом британской эксцентричности и со звоном обрушилось в рассказ. Когда клубы ароматного дыма рассеялись и клочья меха бизонов, покачиваясь в свете прожекторов читательского внимания, наконец, плавно осели вниз, мы услышали чей-то добрый шёпот: «Смех спасёт мир».
Прекрасен чудаковатый дед, помазанный духом Зощенко. Мелкие колкости в сторону Тони Блэра и лейбористов ясно раскрывают его политические симпатии. Как и все деды, он любит рассказывать байки — в плотном, пёстром потоке его повествования слипаются вместе куски и фрагменты, были и небылицы. Очарователен любознательный мальчик, изредка вводящий в берега этот самый поток. Как и все дети, он любит слушать увлекательные истории. Уморителен хромой Винстон, безобидный алкоголик-сумасброд, познавший на собственной шкуре вред подобострастия перед сильными мира сего: чернила из татуировки с гербом великого рода Мальборо затуманили его сознание. А ведь Винстон и Дон Кихот в чём-то братья по разуму. Почитав про рыцарский дух, герой рассказа скачет в лес («на хромой ноге подпрыгивая») и вместо бизонов находит там только старого ежа. В итоге Винстону приходится довольствоваться ошмётками телятины вместо шкуры диких зверей, а по вечерам атаковать стены мухобойкой. Определённо потешны старушки-ведьмы, оставляющие за собой шлейф державного патриотизма.
Задание тура считаю выполненным, у автора получился рассказ-буффонада в сатирической тональности. Но, как сказал бы один австрийский любитель оперы, здесь слишком много нот. (3,5 из 4)
Композиция и сюжет
Не давая читателю возможности сориентироваться, автор властно затягивает его в атмосферу рассказа и гонит безостановочно вперёд без шанса на передышку до самой развязки. Даже самый внимательный читатель только с большим усилием поспевает за динамикой повествования. На мой взгляд, здесь не хватает короткой экспозиции, которая сразу бы расставила по местам действующих лиц — деда и его внука. Не в ущерб внутреннему тонусу пошло бы и небольшое рамочное описание с прочным сюжетным стержнем. А вот развязка, стирающая грань между явью и вымыслом, получилась очень удачной. (2 из 3)
Стиль и язык
К просторечной, «сниженной» лексике как художественному приёму можно относиться по-разному в зависимости от своих литературных пристрастий. Главное при этом для автора — выдержать стиль, однако в речь деда закрадывается молодежный сленг («имидж не портить да фейс не терять»). Килограмма мяса, вероятно, слишком мало для того, чтобы увешать им всю «квартиру». Но почему дед использует метрическую систему наряду с имперской? Ведь в другом эпизоде упоминаются пять галлонов молока. И на транспарантах было, скорее всего, написано «Rule, Britannia!» Но все эти мелочи не идут в ущерб общему впечатлению. (2,5 из 3)
Оценка: 3,5 + 2 + 2,5 = 8
Рассказ 17
Я не смотрю телевизор, потому что он губительно влияет на искусство разговаривать о себе.
Стивен Фрай
Идейно-тематическая основа и характеры
Судя по словарному запасу и специфическому лексикону характеров, автор хотел погрузить читателя в телевизионный вечер малокультурной пары. Тут надо похвалить за удачный выбор программ и вложенную суть: репортаж о замке «Вольфштайн» (жильё и крыша над головой), передача про Африку (добыча пропитания) и светская хроника о похождениях рок-певца (секс). В общей сложности получается низ пирамиды потребностей по Маслоу, аккуратно вписанной в вечерний телеэкран. Но идея осталась без должной огранки из-за небрежного отношения автора к собственному творчеству. Из характеров любопытен едва намеченный Лёшка — эдакий добряк, который не может заснуть без своей благоверной. Безразличие, с которым он реагирует на её влечение к рок-певцу, завершает образ. Германизм «цаппельст» становится лишним штрихом, так как аспекты иммиграции никакой роли в данном рассказе не играют. Полагаю, что автор в спешке просто не смог подобрать подходящий русский глагол. (1,5 из 4)
Композиция и сюжет
Находка с непересекающимися, прыгающими линиями повествования, представленными здесь разными каналами, конечно, не новая, но в умелых руках может превратиться в очень эффективный инструмент. Достаточно вспомнить «Житейские воззрения кота Мурра» Э. Т. А. Гофмана. Второпях написанный диалог перекормленной телевидением пары подводит заппинг под общий знаменатель. Ожидал, что рассказ, начавшийся с сюрреалистического сочетания сюжетов на телеэкране, закончится гротескной феерией в бытовой действительности Лешки с «киской». Но пара мирно отправляется удовлетворять другую основную физиологическую потребность — сон. (0,5 из 3)
Стиль и язык
К большому сожалению, в поспешной борьбе художника против словесного материала верх одержала неподатливость последнего. Автор поленился проработать каждое предложение, отточить детали, задуматься над синонимами. Общее впечатление сильно страдает, например, из-за таких курьёзов: «стоял длинный стол, уставленной столовой утварью», «темнела какая то притаившаяся тень», «невозможно было различить детали их расцветки [...] можно было разглядеть детали...» Самые прекрасные идеи гаснут в мути языковой неряшливости. (0,5 из 3)
Оценка: 1,5 + 0,5 + 0,5 = 2,5
Рассказ 18
Лишь сказанное — важно, всё остальное — пустые разговоры.
Эжен Ионеско
Идейно-тематическая основа и характеры
Пытался непредвзято прокрутить все кадры в голове, посмотреть на сцены естественно, без затей и интеллектуальных виньеток, как на прорастающее дерево. И не заметил глумления над читателем. Пьеса (или антипьеса?) даже заставила улыбнуться. Вот, например, писсуар с автографом художника в музее искусств раньше оценивался как издёвка. Но мы все давно уже живём за приставкой «пост-» и никаким абсурдизмом нас не удивить. Понятно, что в использовании фильма «Молодой Франкенштейн» есть элемент творческой экономии: в средневековье крестьяне растаскивали камни римских построек на свои нужды, теперь такой принцип называют эклектикой. Может, автор своим цитированием и компиляцией как раз хотел указать на смерть и конец искусства? Впрочем, пусть каждый воспринимает эту работу так, как ему нравится. Места для интерпретации она оставляет более чем достаточно.
Характеры «дудля»? Особенно ярок доктор Франкенштейн (Франкенстайн, Франкенстин) — своеобразный демиург, в чём-то агрессивный, в чём-то романтичный, как городской сумасшедший. Остаётся только догадываться, как он заслужил свою кличку «Порошок» в криминальном мире. Неужели из-за способности ссыпаться? Далее Мари — исполнительная, послушная, наделённая житейской мудростью, но слегка неловкая лаборантка. Трафаретные атрибуты дополняют её образ: сумочка, музыка, смартфон, форумы. Мари трепещет, вздыхает, поправляет причёску — видимо, это и есть квинтэссенция «женского начала». А вот Курбис — тёмный, непонятный, саркастический поджигатель.
Под «Танец с саблями» Хачатуряна автор маневренно-кинжальными ударами атаковал смысл и прижал его к стене, как дверь — доктора. Окружённый со всех сторон, смысл мог сдаться, попросить о пощаде, но бесполезно. Смысл обветшал и сгорел. И это сближает его с Огнелогосом Гераклита — сакральным, мудрым, вечным. Напрягаем сенсоры, стабилизируем дыхание. А главное — выдыхание! (0,5 из 4)
Композиция и сюжет
В отличие от более радикальных представителей жанра, автор не лишает читателя одной из последних коммуникативных лазеек — эту историю можно пересказать словами, она не простой набор произвольно мелькающих, как в калейдоскопе, картинок. У пьесы (антипьесы) есть структура и даже определённый лейтмотив пламени: свеча — трофейная зажигалка — горящее чучело — кубанская сигара. Что будет во втором «дудле»? Доктор восстанет из праха (элементов), как птица Феникс? К сожалению, работа оставляет впечатление незавершённости и разочаровывающей недосказанности. (1 из 3)
Стиль и язык
Опять же, небрежность не идёт на пользу общему впечатлению. Приведу пример такой вот колокольни в уксусе: «За спиной Курбиса виднелась нелепая фигура Франкенстайна, зажатая в двери, даже не фигура, а что-то наподобие высушенного чучела с безумным остекленевшим взглядом Курбис чиркнул трофейной зажигалкой и поднес ее к чучелу профессора, застрявшего в двери с застывшей удивленно-пучеглазой улыбкой на лице». Заявленный в рамочном тексте доктор Франкенстайн позже именуется профессором. Понятно, кого автор имеет в виду, но и такие детали нужно прорабатывать. Понравилась комичная амплификация: «на зeмле вообще бы ничего не было - ни лесов, ни рек, ни материков, ни океанов, ни планет, ни звезд, ни солнца, ни млечного пути, ни космоса». А вот в вавилонском смешении языков не разглядел глубинной сути. (1,5 из 3)
Оценка: 0,5 + 1 + 1,5 = 3
Сообщение было изменено 21 апреля 2013 в 20:44
